Дан(ь)к уважения. Кто и когда изобрёл знаменитый баскетбольный элемент

Легендарное «Поехали!» Гагарина и пошаговый афоризм лунатичного первопроходца Нила Армстронга это, конечно, как говорят в итальянском обиходе, – stratosphericum (в упоенном переводе наших футбольных энтузиастов – «просто космос»). Но история приучила нас к тому, что новаторство и открытия отнюдь не всегда сопровождаются восторженными рукоплесканиями многотысячной аудитории. Совсем наоборот. Колумб ненароком наткнулся на Америку, первоначально дрейфуя по морям в поисках пути в Западную Индию. Чересчур модерновую теорию Джордано Бруно современники оценили эквивалентно вязанке хвороста и коробку средневековых спичек. Менделеев, как заправский шулер, днями и ночами тасовал карточки с названиями химических элементов, а про байку о сверхпродуктивном сне высказался вполне отчётливо: «Я над этой таблицей, может, 20 лет думал, а вы считаете: спал и вдруг…готово».

Процесс изобретения чего-то нового и его последующего внедрения – не структурирован, кропотливость каждодневной работы здесь существует впритирку с хаотичностью сиюминутных случайностей, удачных и не очень. Не каждое новшество омывается слезами восторга, многие из них проходят незамеченными и лишь некоторые спустя время обретают своё место в истории и памяти людей. Так случилось со слэм-данком – элементом, который ответственен за привлечение внимания 90% аудитории к баскетболу.

Оставшуюся десятку щедро отдадим на откуп тем, кого пленили волшебные передачи Мэджика Джонсона или художественные взмахи полотенцем какого-нибудь скамеечника типа Роберта Сакре. Но как ни крути, а большинство влюбилось в эту игру, увидев как…[подставить имя ТОГО САМОГО игрока] смачно вколотил мяч сверху. Уникальность этого элемента в том, что для каждого он имеет собственную индивидуальность, и то что один готов признать вполне себе легитимным данком, другой, более взыскательный или капризный, аттестует как-нибудь иначе, не исключено, уничижительно. Года, десятилетия, века подтверждают небезосновательность этой, на первый взгляд, шаткой теории. История знает несколько имён авторов первого данка, но кого считать из них полноправным и первоочерёдным, каждый решает для себя сам. Первое имя которое следует знать – Джек Инглис, который затесался в число передовиков-данкоделов благодаря смекалке и финтозадости, а не атлетизму или природной щедрости.

На заре становления баскетбола площадки не сильно отличались от нынешних уличных, они представляли собой территорию огороженную забором из крупной металической сетки на которую и крепились корзины из-под персиков. В одном из матчей, проходивших на аналогичной площадке в 1910 году, Инглес вскарабкался по сетке к кольцу, навис над ним, и выловив одной рукой передачу от партнера, невозмутимо переложил мяч согласно цели и правилам игры. Никакого улюлюканья, потрясания мускулатурой и доминации над соперником, – ушлая находчивость и никакой шелухи. Не слишком воодушевляюще, правда? Если вы считаете, что данк должен был появиться на свет при более помпезных и торжественных обстоятельствах, тогда вам по пути с Джоном Фортенберри, красавцем ростом 203 сантиметра, коренным техасцем, – а в Техасе, согласно известней поговорке, все больше чем где бы то ни было, – и капитаном сборной США, завоевавшей первое золото в своей истории.

Олимпиада-1936 запомнилась несколькими вещами. Прежде всего, конечно же, забегом Джесси Оуэнса, который на глазах у фюрера публично пустил под откос всю его херомантию о превосходстве белой расы, когда выиграл четвёртое золото в рамках одного турнира (до забега на 100 метров были победы на дистанции 200 метров, в эстафете 4×100, и прыжках в длину).

Была ещё размашистая церемония открытия с участием дирижабля «Гинденбург», чье последующее крушение в 1937-м стало одной из величайших катастроф XX века, и двадцатью пятью тысячами белых голубей, которые в гордом порыве за арийскую нацию единодушно уделали большую часть собравшихся.

– Грянула праздничная канонада, которая испугала голубей, и уже птицы в свою очередь обрушили на гостей всю мощь своих залпов, – вспоминает журналист Луи Замперини. - Нарядные дамы и их кавалеры, весь цвет общества нацисткой Германии, сидел под голубиным дождём и старательно, но безуспешно делал вид, что ничего не происходит.

В общем, несмотря на гнетущую атмосферу в мире, на той Олимпиаде были свои светлые моменты. Одним из таких стала разминка сборной США перед матчем с Эстонией, на которой Фортенберри лихо подпрыгнул и аккуратно опустил мяч в кольцо. «Ого, этот парень швырнул мяч в кольцо так же, как посетители кофейни бросают кусок сахара в кофе», – восторженно описал увиденное журналист New York Times Артур Дэйли. В заметке он использовал сленговый оборот «dunking a roll in coffee», который невольно дал широкоизвестное название баскетбольному элементу.

На Олимпиаде звёздно-полосатые не встретили сколько-нибудь серьезного сопротивления. Вывеска первого матча против Испании и сегодня выглядела бы забористо и интригующе, но соперники попросту не явились на игру. Причина вполне себе уважительная, – утрясали дела с Гражданской войной в стране. На пути к финалу американцы походя нахлобучили Эстонию (52:28), Филиппины (56:23), Мексику (25:10), а в решающей игре, которая проходила поздним вечером, под дождём, на размытом теннисном корте, перебороли Канаду (19:8). Надо думать, матч выдался не слишком динамичным и содержательным, зато награды победителям вручал сам его величество изобретатель баскетбола Джеймс Нейсмит.

Данк в исполнении Фортенберри на той Олимпиаде был фактически разовой акцией не только потому, что этот элемент считался признаком неуважительного бахвальства, но и по причине элементарного чувства самосохранения. В те времена атаковать соперника разрешалось, даже если он находится в воздухе. И каждая попытка забить сверху могла окончиться жестким тычком и неконтролируемым приземлением с последующим завершением карьеры.

В начале-середине 40-х, когда правила стали более лояльными, Боб Кёрланд был одним из первых, кто начал с завидной периодичностью оттягиваться на кольцах соперников. Центровой ростом 213 сантиметров сначала резвился в составе команды университета «Оклахома Стэйт», а затем уже в профессиональной лиге NIBL за «Ойлерс 66». В 50-х данкодеятельность приобрела более хищный и целенаправленный вид, а сам элемент начал укореняться в качестве постоянного и необходимого умения для высокорослых игроков. Но все это было уже после Фортенберри и Инглеса.

Так что, как видите, четко определить родословную данка не просто. Он, как и сам баскетбол, стал ребёнком многих отцов и ещё больших поколений. Он и сегодня остаётся порождением прогресса, которое растёт и меняется с течением времени. Как элемент, так и сама игра сегодня переродились настолько, что знания о том откуда они взялись представляют лишь теоретический, и скорее даже сказочный интерес к тому, как все когда-то начиналось.