Предсезонная диагностика. «Мемфис»

Вопрос сезона в «Мемфисе»: Who Am I?

Проблематика: козырь Джона Холлинджера

Когда твоя организация достигает самого крупного успеха в истории благодаря тренеру, чьи методики доказали свою эффективность и значимость вопреки всем обстоятельствам и финансовым ограничениям, ты априори обязан оказывать ему максимальное содействие в шлифовке той системы игры, которая вывела тебя на невиданный доселе уровень. Лайонелу Холлинзу бросили Айверсона в раздевалку, подкинули Табита вместо баскетболиста, его заставили мириться с обожанием Руди Гея со стороны былого владельца, ему четко разъяснили политику партии в процессе формирования команды (экономика должна быть экономной), и, несмотря на это, он сделал «Мемфис» особенным клубом, ставшим грозой всея и всего. Заслуга тренера в успехах «Гриззлис» абсолютно фундаментальна, расставание с ним – совершенно неоправданно.

Джон Холлинджер не сумел сойтись с ним в ряде внутренних моментов, в которых он в силу отсутствия должного опыта, авторитета и недостаточного права голоса, должен был уступить тому, кто вывел организацию в стан претендента на самые высокие места, своими руками создав все необходимые для этого условия. Однако, приобретя необходимые висты за удачный с финансовой точки зрения обмен Гэя, цифровой аналитик заработал определенное доверие нового владельца и разыграл этот козырь в свою пользу. За Холлинджера сыграло и то, что расставание с Руди прошло максимально безболезненно по результату, однако даже у парикмахера Джастина Тимберлейка не может быть сомнений в том, что заслуги Холлинза именно в этом конкретном моменте куда выше, чем нового вице-президента. Роберт Пера пошел по пути Майкла Хэйсли и совершил слишком необдуманный и чересчур эмоционально привязанный поступок. Очевидный и характерный промах имени владельца-новичка, то, чем так сильно грешил его предшественник.
_

Потенциально фатальная ошибка: смена темпа

Руководство «Гриззлис» объявило об изменении курса развития тогда, когда ее новоявленная система не достигла потолка собственных возможностей и проработала лишь с февраля. «Мемфис» хочет идти на ускорение, нарушая внутреннюю культуру, нагло и публично изменяя себе. Для того чтобы быстрее выбегать, клубу из Теннеси необходимы более активные и разносторонние свингмены. Тэйшоун Принс и Майк Миллер? ОК, но пятилетней давности. Вы можете играть резво с Марком Газолем, Майк Д’Антони вообще достаточно славно бежал с Заком Рэндолфом, но активное движение с ними в паре – это космические технологии, вряд ли доступные тренеру-новичку. «Медведи» играют на уровне претендентов на титул тогда, когда эти двое максимально здорово взаимодействуют между собой, когда между ними работают принципы взаимопомощи и взаимозачета. Выпал один – рухнули все. Недостаток индивидуального таланта на периметре не приемлет иных формулировок.

Марк лучше защищается, контролирует «краску», перекрывает траекторию, Зак в это время оттесняет остальных и гарантирует выигрыш щита. Газоль активно выходит к периметру в медленном темпе вместе с опекуном и грузит Рэндолфа, который остается один на один с соперником без подстраховки со стороны еще одного высокого или же младшенький атакует сам/находит других через пас, а его партнер давит массой при физической борьбе и подчищает. Они медленные и силовые игроки, которые могут сосуществовать вместе лишь так, как их видел Холлинз. При ускорении темпа одному из них придется куда больше акцентироваться на бросок с дистанции, отрезая себя от подборов в нападении и упрощая варианты защиты. Работать против команды с «ре-постом» (повторной загрузкой большого, необязательно того же) и без него – это разные планетарные системы. Испанец – это Сабонис, которому за 30, «Бегемот» – силовой игрок, тягач, человек для толкотни и вязкой игры. Если вы заставите их больше бегать и меньше бороться, они не до конца сыграют в защите и недоработают в атаке. Майк Д’Антони – при всех своих недостатках – увидел это сразу же и отказался от Карри в «Никс», чтобы бежать лишь с одной из неподвижных громадин. Никогда не противься своей основной сущности.

Конечный диагноз: #Апсет

«Мемфис» очень здорово точечно усилился под Холлинза и под прошлогодний баскетбол, но не собирается его пропагандировать. Лайонел наверняка попытался бы еще больше закрываться в защите и растягиваться в атаке, активнее внедряя в игру Пондекстера и Миллера с их трехочковым, проведя для этого необходимую работу над ошибками в тренировочном лагере, почистив шероховатости наждаком, но в офисе «Гриззлис» приняли авантюрное решение: мы ничего не выиграем, если продолжим играть на утяжеление. Не меняя ключевые слагаемые, ограниченные в своей специфике, вы не добьетесь необходимого результата. Самым недооцененным преимуществом «медведей» был, как ни странно, самый тихий и действенный принцип НБА: железобетонная оборона выигрывает матчи на выезде, а результаты поединков на чужой площадке как раз и формируют турнирную таблицу.

Клуб из Теннеси был вторым на Западе по проценту побед вне дома и нашел в себе силы выиграть ключевые игры на выезде в плей-офф именно за счет защиты. В «Мемфисе» погнались за циферками тогда, когда нужно было просто доработать и дожать то, что имело весомое право на существование. Команда Джоргера не будет бежать сломя голову, это понятно, но она потеряет то, что сделало ее особенной: только железобетонная защита и низкий темп выжимали максимум из потенциала игроков и доставляли сопернику наибольшее количество хлопот, потому что это работало в любых условиях. Атака может сбоить, тройки могут не лететь, разыгрывающий может паниковать, но коллективизм сзади… Он никуда не денется на долгосрочных отрезках времени.

«Мемфис» загнал себя в деструктив. Руководители убрали тренера, который нравился игрокам, оставили старых лидеров и в приказном порядке изменили специфику игры. Как только у команды, которая еще вчера жгла все живое, перестанет получаться то, что она делала лучше всего, эти же люди будут искать виновника. Они не станут всей сворой ругаться с менеджментом, их клиент гораздо ближе. Если тренер-новичок не обладает должным авторитетом среди баскетболистов – они его отвергнут при первой серии неудач. Я, конечно, люблю, но не тебя.

Шаг назад, но без двух вперед.