«После 40 игр в НБА чувствуешь: “Не могу”. Но нужно выходить и играть»

Украинский центровой “Сакраменто” Алексей Лэнь во время прямого эфира в Instagram с аккаунтом “Ukrainebasket” рассказал о своем баскетбольном пути, ожиданиях от возобновления сезона НБА и впечатлениях от выступления за “Сакраменто”.

Вашему вниманию текстовая расшифровка этого интервью.

О карантине

“В основном на карантине играю в приставку и бегаю кроссы на районе. Чему новому научился за это время? В бильярд лучше научился играть, у меня дома стол стоит, с пацанами играем. “Последний танец” посмотрел, но не весь: третью и четвертую серию и девятую с десятой. Мне очень понравилась последняя серия, как они закончили. Как карантин закончится, посмотрю с первой по десятую.
Что касается тренировок, то в начале мы могли тренироваться по четыре человека в зале и каждый работал с тренером индивидуально. Но когда штат закрыли, все разъехались. Каждый тренируется сам по себе, но тренеры регулярно рассылают нам видео и расписание тренировок”.

О потенциальном возобновлении сезона

“Как узнаю информацию о возобновлении сезона? Все ждут новостей от Эдриана Вожнаровски. Скорее всего, возобновление случится в июле в штате Флорида, где расположен “Диснэй Уолрд”. Для меня не будет каким-то приколом то, что залы будут пустыми, ведь я к этому привык в Украине, когда мы играли в юношеской лиге и в дубле. Для американских же болельщиков это будет чем-то новым — будут слышны разговоры.”

О тренировочном процессе

“Прошло два месяца, не знаю, как остальные, я же мяч не трогал после последней игры. У меня не было доступа к залу, я бегаю, прыгаю, дома с гантелями занимаюсь. Мне кажется, минимум три недели надо, чтобы набрать форму. Сейчас говорят, если все пойдет по плану, через неделю можно будет тренироваться с командой, пойдут индивидуальные тренировки, тренировки с мячами. Из того, что слышал я, до начала сезона будет три недели тренировочного лагеря.”

О начале баскетбольного пути в “Днепре”

“Когда я приехал в “Днепр”, мне было 13 лет и все, что я умел делать в 8-м классе — это двойной шаг вправо и влево, левой рукой вообще бросать не умел. Я занимался день и ночь, по две тренировки в день и где-то в 9-м классе меня начали заигрывать за дубль, после чего в 10-м и 11-м классах меня начали заигрывать в Суперлиге. Утром я проводил две тренировки с 93-м годом, потом тренировался с дублем, а после уроков ехал на вечернюю тренировку с дублем, а затем с командой Суперлиги. У меня вся жизнь была баскетболом и именно поэтому мне и удалось пробиться.”

О попадании в NCAA

“Когда я поехал играть за сборную U-18, хорошо провел Евробаскет, после чего на меня начали выходить команды университетов Мэриленд и Вирджиния Тек. Просто написали мне в Facebook. Сначала я поехал в Вирджинию Тек, где познакомился с тренерами, а потом поехал в Мэриленд, где мне понравилось больше. Это столица, команда получше — решил там остаться.

В Мэриленде у меня с 9 до 3 часов дня у меня был урок английского языка, потом тренировка, а потом вечером с 7 до 10 часов вечера еще английский и обычные уроки, которые я брал онлайн.”

О драфте НБА

“На меня скауты НБА не выходили, но все партнеры по команде говорили, что у меня есть шансы быть выбранным в первом раунде. Потом мой агент, с которым я сейчас работаю, говорит, что у меня есть реальный шанс попасть в топ-15.

Многие этого не знают, но я поломал ногу прямо перед выходом на драфт после своего второго года в Мэриленде. Мы переживали и не знали, как все получится. Из всех только “Оклахома” гарантировала мне 12-й пик на драфте. В ночь драфта Коди Зеллер ушел 4-м, оставалось 2 минуты до 5-го пика и тут “Финикс” позвонил моему агенту, агент дал мне трубку и они мне сказали, что выбирают меня. Эмоции переполняли, не объяснить словами.

Я еще на тот момент до сих пор был в “сапоге” — гипсе, и мне надо было носить его еще два месяца. Я говорил агенту, что не хочу выходить на подиум в сапоге, не хочу, чтобы на фотографии я жму руку Дэвиду Стерну и стою в сапоге. Я снял сапог, надел туфли, сделал фото со Стерном, а потом опять надел этот сапог.

Поздравлений было много, но самым теплым было поздравление от родителей. Мама нашла мою старую фотографию, которая висела у меня на стене и там были расписаны все мои цели. Мне было лет 12, когда я написал на ней: “Главная цель — попасть в НБА”. После того как я сошел со сцены, она мне дала эту бумажку и это меня разорвало.”

О попадании в “Финикс”

“Я не знал, чего ожидать, не знал, куда поеду. Когда выбрал “Финикс”, я был просто счастлив быть в НБА.Меня выбирает “Финикс”, я приезжаю и обнаруживаю, что у меня и вторая нога поломана. Первый год у меня был, как первый блин, — комом.

Когда я приехал, весил меньше 100 килограмм. Первые два года было очень тяжело физически. Нужно было пахать в тренажёрке и набирать весь. После перелома я потерял много мышечной массы в ногах — нужно было над этим работать.

Первые два года хавал все подряд, потом начал учиться, что можно есть, а что нельзя. Сейчас стараюсь не есть глютен, меньше ем пасту и хлеб. Ем больше мяса, овощей и курицы. Не ем сахар и пью много воды.”

О прорывном межсезонье и нагрузках в НБА

“Скорее всего, это лето перед первым сезоном в “Атланте”, когда я работал с Мэттом Хиллом и Грегом Портером. Они вдвоем больше всего мне помогли. Мы много работали над броском, мне получилось раскрыться в “Атланте”. Никто даже и не знал, что я умею бросать.

После 40 игр в НБА чувствуешь: “Не могу”. Но нужно выходить и играть. Мы пьем энергетики, пьем обезболивающие. Все чувствуют себя одинаково, поэтому нужно выходить и играть. Тяжелее всего, когда пять игр в неделю. Есть такой термин Rookie Wall — когда новичок “упирается в стену” после 50-55 игр в сезоне. Я научился преодолевать это состояние только где-то на третий сезон. В первый сезон после 55 игр идешь на матч, сил нет. Я энергетиками спасался: пил два Red Bull и шел на игру. В сезон у нас бывает один чистый выходной за две недели, в который я пытаюсь отсыпаться.

На критику вообще стараюсь не обращать внимания. Считаю, что если у человека есть время написать гадость, у него личные проблемы. Во время сезона даже нет времени этому уделять внимания — полностью сфокусирован на игре”.

О взаимодействии с тренерами

“Комфортнее всего работалось с тренерами в “Атланте” и последние пару лет в “Финиксе”. В “Атланте” у меня было больше всего личных бесед с тренером, по ходу которых он мне объяснял мою роль в команде. У нас был открытый диалог, он мне помогал раскрыть мою игру, разрешая бросать трехочковые, что мне не разрешали делать до этого. Не было с ним разногласий, он мне разрешал бросать, а я делал свою черновую работу. Окончание третьего сезона и первый год в “Атланте” были лучшими отрезками в карьере. Но в “Атланте” мы нифига не выиграли, для меня самое важное победы, а не личный результат”.

О ветеранах

“Один из самых классных менторов и ветеранов в лиге — это Тайсон Чендлер. И Винс. У них всегда есть что сказать после игры, а Винс вообще был у нас, как играющий тренер. Он и во время тайм-аутов подсказывал молодым, да и Тайсон был такой же. Хотя он был больше по защите, в нападение не влазил. Он работал со мной в защите и над подборами — это его конек. Мои любимые игроки — это Тим Данкан и Кевин Гарнетт, но Тайсон тоже мне очень помог в мои третий и четвертый сезоны в лиге”.

Об игре с Букером, Янгом и Фоксом

“Игра большого в НБА сильно отличается от игры большого в Европе. В последние пять лет нет такого, что дают мяч на лоу-пост и надо обыгрывать. В основном, нужно поставить заслон, провалиться и забить. В “Финиксе” с Девином Букером ничего другого я и не делал. Нужно было забить свои мячи, подобрать и защититься. С Трэем Янгом было полегче, потому что он пасовал больше, у меня было больше моментов для атак. Разница была только в этом. Комфортнее всего было с Янгом и Драгичен: Горан всегда может принять правильное решение”.

О “Сакраменто”

“В “Сакраменто” было легко влиться, ведь у них уже был слаженный коллектив, которым они играли два года. Моя роль вообще не изменилась, а Фокс всегда отдаст передачу, Хилд хоть и бросает дофига, все равно иногда сбросит. Команда у нас не selfish. Единственное, что для меня изменилось — это то, что в “Сакраменто” мне не разрешают бросать трехочковые. Но я мог менять игру “Сакраменто” в защите и это помогло команде выиграть 12 из 15 последних игр — и это самое главное.

Тут мне помог адаптироваться Богдан Богданович, я был с ним знаком. В “Кингз” было легко влиться: игроки молодые, стиль игры мне подходит. У нас есть реальные шансы сыграть в плей-офф и все мои амбиции направлены на то, чтобы туда попасть, прочувствовать атмосферу. Каждый игрок мира мечтает об этом и я настроен только на это. Перед началом сезона каждая команда настроена на попадание в плей-офф, но уже по ходу сезона все меняется. Когда офис видит, что команда не выигрывает, начинает настраиваться на драфт и бороться за высокие пики драфта.

Мне хотелось бы остаться в “Сакраменто”, мне там все понравилось. Но пока рано говорить, похоже на то, что сезон будет возобновляться и надо к этому готовиться”.

О Джереми Лине и борще

“Игроки НБА спрашивают об украинской культуре, но больше всего спрашивают о еде. Я им рассказываю о борще. Больше всех интересовался Джереми Лин, я с ним много проводил времени. У нас была традиция: в каждом городе, куда мы приезжали, мы ходили с ним в лучший суши-ресторан. Он мне много рассказывал о Китае и Тайване, вот в межсезонье собираюсь поехать к нему в Китай. Он там, как Джастин Бибер, суперзвезда”.

Об обязанностях новичка

“В 90-е было все по-другому, сейчас намного проще. У меня было так, что в свой первый год нужно было на выезде разгружать сумки и носить рюкзаки. Ну и если кто-то просит сгонять в магазин, ты приносишь бутылку “Кока-Колы” и тебе дают сто баксов. Не знаю, для меня это не дедовщина. Сейчас вообще практически такого нет. Моим ветераном в “Финиксе” был Марчин Гортат. С ним было просто: он попросит принести “Фанту” утром раздевалку и даст мне 200 баксов. Тяжело это назвать дедовщиной, правда?”

Об инвестициях

“У меня есть биткоины, а в основном инвестирую в недвижимость в Атланте и Финиксе. Но пока весь фокус на баскетбол, а все остальное уже будет после окончания карьеры. После ухода из баскетбола я бы мог работать индивидуальным тренером по большим, мог делать “кэмпы” в Украине, мне такое было бы интересно”.

О драках в НБА

“Я обычно играю в свою игру и в основном все начинают со мной драку. Мы из Украины всегда за собой постоим. Я никогда не начинаю первым и всегда умею за себя постоять. Уолтон абсолютно не был против этого, не стоит забывать, что он из старого баскетбола, играл с Коби Брайантом в начале 2000-х, когда баскетбол был намного жестче.

Думаю, такие моменты поднимают боевой дух команды. В первые годы у меня были драки и с одним из близнецов Моррисов и была драка с Ченнингом Фраем. Сейчас баскетбол поменялся и уже стал не такой физический. Сейчас больше бей-беги-бросай”.