Растранжиренный талант. Можно ли стать великим без титула?

Внешний вид Трейси Макгрейди всегда излучал превосходство. Томно полуприкрытые глаза, за которые он получил прозвище Большой Соня, едва уловимая улыбка, тягучая пластика, казавшаяся естественной ровно до того момента, пока ты вспоминал, что все эти пивоты и кроссоверы делал человек ростом 206 сантиметров.

Сама механика движений, язык тела Макгрэйди, – не только как он играл, – как он передвигался, разминался перед матчами, говорил на пресс-конференциях; все транслировало непринужденную лёгкость и удовольствие, получаемое от процесса.

Позже это стало одной из причин для критики Ти-Мака, которых к концу карьеры накопилось немало. Люди называли его примадонной; лентяем, нещадно эксплуатирующим свою природную одарённость; эгоистом, который ябедничает прессе на отсутствие квалифицированных партнёров, но больше всего общественность бесила именно та лёгкость, с которой Ти-Маку давалась игра.

Даже самые ярые ненавистники Макгрэйди не могли уложить в сознании, как игрок подобных дарований умудряется столь безответственно транжирить свою карьеру. Но мы видели взлёт и пик Макгрэйди, были свидетелями его порывистых скитаний по «Атлантам», «Детройтам», «Нью-Йоркам», наблюдали его командировку в Китай и едва ощутимое присутствие на дальнем конце скамейки «Сан-Антонио». И сейчас можно сказать, что без беспечности и безответственности не было бы того Трейси Макгрэйди, которого, несмотря на отсутствие чемпионских титулов и трех победных серий плей-офф (все в качестве глухого запасного «Сперс») за 16 лет карьеры, включили в Зал славы баскетбола.

В сентябре Ти-Мак, которому в этот день исполнилось 37, зачитает благодарственную речь перед лицом своих выдающихся соседей по баскетбольному пантеону. Что, конечно же, в очередной раз всколыхнёт дебаты на тему того, насколько эквивалентны достижений Ти-Мака оказанной ему чести. 7 Матчей звёзд подряд, 7-кратный член символических сборных по итогам сезона, дважды лучший снайпер регулярного чемпионата, самый прогрессирующий игрок – с одной стороны.

С другой, замысловатая комбинация скандалов, глупостей и просто-таки фатального невезения. Большой Соня попал в лигу в 97-м, он подоспел аккурат к началу новой эры, когда баскетбол перестал быть просто спортом, но ещё не трансформировался в миллиардный бизнес, которым является сегодня.

Поколение Ти-Мака – талантливые школьники, которые, минуя колледжи, полагаясь на свои таланты и амбиции, стремились побыстрее обеспечить себя и свои семьи. Макгрэйди, Гарнетт, Брайант, Джермейн О’Нил, Дариус Майлз. Все они руководствовались в первую очередь наглым юношеским задором, который для одних стал залогом успеха, а для других – основой репутации «инфантильного, неуправляемого игрока».

Задрафтованный «Торонто» Макгрэйди на пару со своим кузеном Винсом Картером мог составить один из эффектнейших дуэтов НБА нового поколения.

Вместо этого Большой Соня разругался с родственником и под звуки манифеста о «собственной команде» отправился в «Орландо». Там, под солнцем родной для Макгрейди Флориды, произрастали высоченные перспективы. В 2000-м «Мэджик» намеревались сформировать свою империю, соединив талант Ти-Мака, опыт Гранта Хилла и фундаментальность Тима Данкана.

Именно с фундамента и началось обрушение «магических» иллюзий. Данкан после долгих уговоров предпочёл все же остаться в «Сан-Антонио», а Хилл за первые четыре сезона в «Орландо» провёл 47 матчей. Тяжелейшая травма лодыжки, занесённая в процессе операции инфекция стафилококка, пропущенный сезон 2003/2004 полностью сгноили надежды на образование чемпионской коалиции.

Ти-Мак воевал в плей-офф с партнёрами калибра Тайрона Лю, Бо Аутло, Эндрю Деклерка и Шона Кемпа, на тот момент сопоставимого по массе с эсминцем «Юрий Шостакович». Три года подряд Большой Соня с обманчивой элегантностью втаскивал «Орландо» в постсезонку, после чего под звуки квакающих фанфар вылетал в первом раунде.

Тенденция продолжилась и после обмена в «Хьюстон», где очередная династия так и осталась на бумаге. Яо Мин и Ти-Мак играли вместе вдохновенно, но так редко, что создавалось впечатление, будто они выходили на площадку посменно. Виной всему были травмы: в 2005-м Макгрэйди повредил спину, которая будет его мучить до конца карьеры, а колени и ступни Яо начали крошиться под тяжестью нагрузок. Это было время боли, обиды, неоправданных ожиданий и маленьких чудес, вроде 13 очков за 35 секунд в знаменитой концовке против «Спёрс».

Утекающее сквозь пальцы время и неспособность кардинально повлиять на ситуацию делали своё дело. Макгрэйди открыто критиковал партнёров, тренеров, организацию, являлся на сборы полностью растренированным. Возвращаясь после травм, незамедлительно требовал место в старте.

Все это позже материализовалось в репутацию престарелой «примадонны». Макгрэйди уже был не в состоянии выезжать на голом таланте, а клубы не стремились подписывать его в качестве опытного ветерана. Кому нужен хронический травматик с замашками нарцисса?

Даже в своей речи, касающейся включения в Зал славы, Ти-Мак нашёл место, чтобы попенять на судьбу и партнёров.

– Несмотря на все мои достижения, на протяжении большей части своей карьеры я был аутсайдером, – рефлексирует Макгрейди. – У меня никогда не было команды, которая могла бы претендовать на чемпионство. Я много раз проигрывал в плей-офф, но сейчас это не столь важно. Дело не в том, чтобы быть хорошим или даже великим, а чтобы тебя признали. Чтобы быть среди великих. Не важно, сколько у тебя чемпионских титулов, чемпионом может быть каждый, но не каждый может стать членом Зала славы. Это признание, честь и будут моим чемпионством.

Сложно сказать, сколько в этих словах объективности, насколько Ти-Мак примирился со своей противоречивой баскетбольной жизнью. И все же кажется, что для человека, которого Коби Брайант назвал самым сложным и наиболее талантливым оппонентом в своей карьере, включение в Зал славы должно было стать частью чего-то большего.