Хотели как лучше, а получилось как всегда

Прошло два года после появления «супермаксов». Что бы там ни задумывалось относительно них первоначально, сейчас стало окончательно ясно, что замысел лиги обеспечить достойное вознаграждение звездным ветеранам потерпел крах, и чем отчетливее проступают недостатки, тем очевиднее становиться, что разумного выхода из ситуации нет.

-

Самым главным достижением Криса Пола в Хьюстоне, несомненно, стал его контракт. СП3 сумел вырвать главный в своей карьере куш, но не кольцо, а теперь, после обмена в Оклахомские руины бывшего контендера, скорее всего, с мечтой о перстне ему придется распрощаться. Дело идет к тому, что после 14 лет в НБА главным наследием Пола может остаться не титул Великого Пойнта, а скорее слава самого успешного президента профсоюза игроков лиги. В 2016 году он принимал самое деятельное участие в переговорах, результатом которых стало добавление к коллективному соглашению НБА раздела об особых ветеранских контрактах, в просторечии известных как «супермакс». Это событие изменило систему «свободных агентов» неожиданным для обеих сторон образом.

Пункт в договоре, позволяющий клубам подписать с соответствующими критериям игроками контракт на умопомрачительные 35 процентов от общего «потолка зарплат», был задуман с тремя целями: во-первых, дать возможность лучшим игрокам получить больше денег; во-вторых, дать возможность командам с маленьких рынков надежно переподписывать своих суперзвезд; и, в-третьих, затруднить формирование суперкоманд — в интересах более ровной конкуренции. По прошествии трех лет стало очевидно, что в полной мере достигнута была лишь одна цель, а именно — первая. Пункт о супермаксах несет ответственность за два самых ужасных (с точки зрения командной перспективы) на текущий момент контракта в НБА — 171-миллионный четырехлетний контракт Джона Уолла и пятилетний контракт Расселла Уэстбрука стоимостью в 206,8 миллиона долларов.

Помимо этого, Пол помог также выторговать изменение в правиле «36+», которое теперь звучит как «38+», и которое позволило ему заключить четырехлетний контракт на 159,7 миллиона долларов, отличие которого от супермакса можно найти разве что под микроскопом. По такому удачному стечению обстоятельств его вполне можно отметить, как третий самый худший контракт в НБА.

Если оставить в стороне собственно деньги, то Уэстбрук и, особенно — Уолл должны быть благодарны за то, что вообще смогли претендовать на супермакс, учитывая не слишком удачную турнирную историю их родных франшиз. У Брэдли Била, например, такого шанса пока нет. Как и у Клэя Томпсона. Чтобы квалифицироваться на получение «супермакса», игрок должен состоять в клубе, обладающим правами на его контракт новичка, отыграть восемь лет в лиге на момент окончания текущего контракта и выполнить как минимум одно из нижеследующих условий:

1. Выиграть титул MVP в любом из трех предыдущих сезонов

2. Выиграть титул лучшего защитного игрока в предыдущем сезоне или два сезона подряд за год до этого

3. Попасть в пятерку «All-NBA» в предыдущем сезоне или два сезона подряд за год до этого

В результате Уэстбрук и Уолл — так же как Стефен Карри, Джеймс Харден и Дэмьен Лиллард — отхватили себе по объемной кубышке. Но во множестве других случаев «супермакс» не сработал так, как было запланировано. Несколько звездных игроков поменяли команды несмотря на потенциальный пик зарплаты, а несколько команд, в свою очередь, «зажали» «супермаксы» своим звездам, аргументируя это решение тем, что оно свяжет франшизе руки в финансовом отношении. Как прокомментировал один пожелавший остаться неназванным функционер из команды «малого рынка»: «То, что было решено, что было принято, оказало крайне негативное воздействие на малые рынки. Стоит игроку попасть в третью пятерку ALL-NBA, и он уже может претендовать на «супермакс». Кто-нибудь из замыкающих третью десятку топ-игроков НБА благодаря благосклонному голосованию в масс-медиа попадает в эту пятерку, и от вас уже всерьез ждут, что вы отвалите ему кучу денег. Это же полнейший абсурд.»

Команды малых рынков и без того замотивированы на большие контракты топовым игрокам. Если нет разницы в деньгах, то с чего бы звездному игроку предпочесть Миннесоту, а не, скажем, Майами? Уж наверняка «Волки» в 2017 году подписывали максимальное продление контракта новичка с Уиггинсом не без густых сомнений, но тем не менее они это сделали. Команды постоянно сравнивают потенциал имеющихся у них игроков с шансами на то, что к ним присоединится какая-нибудь суперталантливая звезда, и для малого рынка это чаще всего означает идти по пути первого варианта. Появление «супермаксов» усугубляет сложность этой игры в «угадайку» для менеджеров команд малого рынка, потому что выставляет на кон куда более внушительные суммы. Угроза потери суперзвезд всегда висела над ними дамокловым мечом; в эпоху «супермаксов» попытки сохранить их становятся столь дорогостоящими, что практически превращают ситуацию в безвыигрышную.

Возьмем Джона Уолла, подписавшего «супермакс»-продление контракта два года назад. Оно вступает в силу в этом сезоне, большую часть которого Уолл пропустит, потому что будет восставливаться от разорванного в прошлом Феврале ахиллесова сухожилия. Скорее всего, у Вашингтона не получится выкрутиться, уговорив какую-то другую франшизу взять на себя контракт Уолла. Неподъемный контракт лежит мертвым якорем, что приводит к еще одному незапланированному следствию появления «супермаксов». Брэдли Бил, который уже фактически заменил Уолла на троне главной фигуры «Уизардс», теперь остается практически единственным по-настоящему привлекательным для торга активом франшизы.

Для команд, в которых один игрок откусил кусок зарплатного пирога весом примерно в 40 миллионов, вторая по значимости звезда франшизы зачастую становится единственным вразумительным активом. Примерно в такой ситуации оказалась и Оклахома, что вылилось в обмен Пола Джорджа. «Тандер» в итоге сумели избавиться от контракта Уэстбрука, но в итоге не слишком много приобрели. Получив взамен контракт Криса Пола, «Тандер» фактически сменяли шило на мыло (кстати, контракты Хардена и Уэстбрука в сумме составят почти две трети от общего потолка зарплат Хьюстона в сезоне 2020-2021 года. Если это не попытка пойти «олл-ин», то что?). После выдачи «супермакса» Лилларду этим летом, годика через два уже Портленд, в свою очередь, может столкнуться с «синдромом второй звезды» с Макколлумом в главной роли.

Из пяти подписанных на сегодняшний день «супермаксов» безусловно оправдали себя два — контракты Карри и Хардена. Контракт Лилларда пока еще слишком свеж и ждет своей оценки через сезон-другой. Не исключено, что процент удачных (с точки зрения команд) сделок мог бы быть и больше, если бы свои деньги прибрали все игроки, кому они могли бы теоретически причитаться. Энтони Дэвис и Кавай Леонард отказались от своих «супермаксов», затребовав обменять их. Для 1 процента подлинной элиты НБА довесок «супермакса» значит не так уж много по сравнению с игроками третьей пятерки All-NBA, которые отнюдь не гребут рекламные деньги лопатой. К примеру, тот же Харден в 2015 году подписал с «Адидас» 13-летний контракт на 200 миллионов.

«Парни, у которых есть свои популярные именные линии обуви, могут фактически делать все, что им заблагорассудится в финансовом смысле, поскольку они уже обеспечены до конца жизни», - продолжает все тот же функционер. «Наши контракты для них значат не слишком много. Начинаешь понимать, сколь малое значение имеют для них твои предложения, когда игрок с незалеченной травмой четырехглавой мышцы неожиданно недвусмысленно дает понять, что для него не так уж важно урвать все доступные бабки, где бы их ни предложили».

Однако пока игроки отказывались от теоретически причитающихся им «супермаксов», то же самое стали делать и команды. «Шершни» решили не предлагать «супермакс» Кембу Уокеру, а в 2017 году точно так же поступили «Сакраменто» с Казинсом и «Буллз» с Батлером. Решение «Шарлотт» не удерживать Уокера сейчас не критикует только ленивый, но нежелание команды с малого рынка надолго связывать себя с ростером, который так и не смог ни разу пробиться дальше первого раунда плей-офф вполне понятно и оправдано.

Более прибыльным командам — например, «Уорриорз» - проще выстраивать ростер вокруг командообразующих игроков, поскольку у них больше желания (и финансовых возможностей) выплачивать налог на роскошь. У франшиз, чьи торговые дела не столь радужны, такой возможности нет. Уокер оказался едва ли не единственной суперталантливой звездой в «Шарлотт» за последние двадцать лет, но даже он не смог затащить «Шершней» до уровня настоящего контендера. Менеджмент «Шарлотт» не сумел выстроить конкурентоспособный ростер вокруг Кембы, пока тот получал 12 миллионов в год. Понятно, что если один игрок начнет отъедать аж целую треть фонда зарплат, шансы на такой ростер начнут бесконечно стремиться к нулю.

Ситуация с «супермаксами» - это симптом более общей болезни. У более богатых команд всегда будет преимущество в системе, при которой наказанием за мотовство являются дополнительные растраты. Чтобы поправить положение нужно нечто более радикальное, чем финансовые исключения для суперзвезд; точкой отсчета может стать, например, установление универсального абсолютно жесткого потолка зарплат без каких-либо обходных путей.

Та немногочисленная горстка игроков, для которых и был задуман «супермакс» уже продемонстрировала, что для некоторых из них дополнительные деньги — не главное, в то время как затребовать его может появиться у игроков, объективно его не заслуживающих. Согласно источникам ESPN, многие генменеджеры хотели бы ужесточить входные условия для получения «супермаксов» до того, как их игроки, зацепившиеся за третью пятерку ALL-NBA, потребуют 40 миллионов в год, однако у профсоюза игроков нет никаких причин идти навстречу этим требованиям. Возможно, механизмы отбора в символические пятерки стоит сменить на что-то более объективное, чем голосование в СМИ. Возможно. Однако никакого очевидного решения пока не видно, а подлинно разумные решения не купишь ни за какие, даже самые безумные деньги.