Путь № 2

Победа в финале плей-офф НБА, отложенный отпуск, деликатность, учтивость и бесценный опыт Газоля – в окончании материала об удачной операции по выпрямлению позвоночника Изабель Шэтток.

Продолжение. Начало материала: "Доктор По"
Газоль, конечно же, выздоровел к финалу Западной конференции против "Санс". Несколько недель спустя ему с "Лейкерс" предстояло сыграть седьмую игру финала НБА против "Бостона", в которой победитель получал всё. В заключительные четыре с половиной минуты этого решающего матча Газоль шесть раз вставал на линию штрафных, чтобы потом уверенно их исполнить. И каждый раз при этом 9-летний сын Скэггса, сидевший у телевизора, кричал "Мимо!"

"Что ты такое делаешь?" – спросил Скэггс своего ребёнка. "Реверсивная психология, – ответил мальчик. - Так он обязательно забьёт все штрафные". В итоге Газоль забил 5 из 6 и, кроме того, сделал важнейший подбор на чужом щите и реализовал лэй-ап за полторы минуты до окончания поединка. После того как "Лейкерс" выиграли, 83:79, великан не скрывал эмоций, разрыдавшись в прямом эфире. Вероятно, от облегчения.

Пару дней спустя, 19 июня, он мог уже спокойно паковать вещи, чтобы возвращаться в Барселону. Вместо этого он написал электронное письмо Скэггсу. "Ну что, могу я ещё рассчитывать на то, чтобы помочь вам в проведении операции?", – написал Газоль. "Конечно, никаких вопросов, – ответил доктор. - У меня как раз грядёт ещё одна операция". Именно тогда Скэггс решился и позвонил в Колорадо.



Когда доктор спросил Лайзу Шэтток, не являются ли они фанатами "Лейкерс", её ответом было сухое: "Нет". Когда же он попытался узнать, слышали ли они о баскетболисте По Газоле, она переспросила: "По… кто?" Она слышала про Коби Брайанта. А когда они с мужем жили в Парк Сити (штат Юта) в 90-е годы, она узнала про таких баскетболистов, как Джон Стоктон, Карл Мэлоун, Майкл Джордан и даже Джефф Хорнасек. Но имя По Газоль абсолютно ни о чём ей не говорило.

"По - бывший студент медицинского университета, его мать доктор, и он бы очень хотел помочь оперировать вашу дочь, Изабель, на этой неделе", – сказал ей Скэггс. Лайза поговорила об этом с Изабель. Они не возражали.

ответила: "О, господи!". Наверное, я бы тогда ощутила прилив крови", – говорит Лайза, уроженка графства Кент на юго-востоке Англии. – Однако нет, я не знала, кто он такой. Я знала, кто такой Коби Брайант. Наверное, всё дело в том, что у меня был очень напряжённый год".

Когда они поговорили со Скэггсом, Лайза и Изабель посмотрели в Интернете, кто такой По Газоль. Они узнали, что он высокий и привлекательный испанец, филантроп, когда речь заходит о детях. "Думаю, это помогло моей дочери ощутить себя немного особенной, – говорит Лайза. – Помимо всего прочего, быть ещё и хирургом – неплохая мысль. Интересное разнообразие".




По с доктором пришли в кроссовках. Газоль вёл себя по-деловому. Он заранее отвёл Скэггса в сторонку и спросил, не будет ли он мешать проведению операции. Хотя членам семьи Изабель и журналистам с двумя камерами позволили присутствовать в операционной, чтобы запечатлеть происходящее, По больше всего заботила сама девочка. Он спросил доктора, не помешает ли он. Скэггс успокоил его, сказав, что студенты-медики часто наблюдают за проведением операций, а однажды ему пришлось работать с камерами, закреплёнными на голове.

Дэвид попросил Газоля задавать любые вопросы без стеснения. Но чтобы дать ему возможность чувствовать себя свободно, доктор собрал в операционной команду перед операцией и сказал: "Кто бы ни находился в операционной, неважно. Девочка, которая лежит на операционном столе, вот кто для нас действительно важен".

Газоль почувствовал облегчение, ассистент доктора показал ему, как правильно обработать руки перед операцией – начиная от кончиков пальцев и заканчивая локтями. Он прилежно следовал всем инструкциям. Казалось, он находился в своей стихии. По правде говоря, за день до операции он консультировался у родителей на этот счёт. Мать спросила По, почему из всех хирургических операций он выбрал именно хирургию позвоночника. Ей казалось это очень тяжёлым для него, кроме того, она знала, что студентам при виде открытого позвоночника зачастую становится дурно.

Но Газоль никогда в жизни не колебался. Он вошёл в операционную в хирургической маске и специальной форме. "Он вошёл в операционную в тот момент, когда я вскрывал полость позвоночника при помощи долото, – вспоминает Скэггс. – Наблюдать за этим – вещь тяжёлая, должен вам сказать". Доктор как раз долбил позвоночник Изабель с тем, чтобы его реконструировать. Звук раздавался такой, словно забивали сваи при строительстве дома. Газоль созерцал всё это, и его бросило в пот. Там лежал живой человек – он видел руку Изабель.

"Если серьёзно, большинство людей, когда готовятся к операции, чувствуют тошноту или головокружение, – сказал Скэггс баскетболисту. – Если это случится с вами, вам лучше сесть". "Хорошо", - ответил Газоль. "И скажите нам, если у вас начнётся кожный зуд, – добавил ассистент. – Не обращайте на него внимания, не расчёсывайте это место".

Скэггс объяснил, что он пользуется буром, чтобы вставить винты в позвоночник Изабель. Он сказал, что является одним из немногих врачей, которые используют медицинские инструменты, хотя чувствует, что мог бы быть более точным в их использовании. "Да, подобное редко встретишь в повседневной жизни", – сказал Газоль.

"Нет, – ответил Скэггс. – Девочка станет выше примерно на полтора дюйма. Она будет рада, я полагаю. В данный момент у неё забавная талия. Подобные дети носят ортодонтические скобы. У актрисы Рене Руссо были такие. Она вспоминала, что за всё время в школе у неё не было свиданий. Она считала себя ущербной, к сожалению. Это происходит с девочками-подростками, когда они чувствуют себя незащищёнными. Как, впрочем, все мы. Ладно, большую круглую дрель, пожалуйста".

Когда начался процесс просверливания, Газоль побледнел. "Вы в порядке?" – спросил ассистент. "Да, да", – ответил Газоль, неуверенно улыбнувшись. "Нет, серьёзно. Если вам нехорошо, дайте знать", – сказал ассистент. "Всё нормально, – сказал Скэггс, проводя процедуру просверливания. – Не переживайте. Мы все через это проходили. Ничего страшного". "Мы это все испытали", – подтвердил ассистент.

"Вы все?" – удивился Газоль. "Однажды, когда я был ещё студентом, мне стало дурно", – добавил ассистент. "Могу себе представить", – сказал Газоль. "Хотите сесть?" – спросил ассистент. Газоль не ответил, но чувствовалось, что ему стало трудно дышать. "Всё нормально", – сказал ассистент. "Вдыхайте через нос, а выдох делайте через рот". "Невероятно, – ответил Газоль. – Просто невероятно. А что, если вас мучает жажда или что-то вроде этого? Что вы обычно делаете?"

"Ничего не делаем, – ответил ассистент, когда Скэггс захихикал. "Так как мне лет не так уж и мало, пришлось пройти через многое, в частности, иногда оперировал без должной стерилизующей операционной подготовки", – сказал доктор. "Мы просто доводим операцию до конца, несмотря ни на что", – добавил ассистент, параллельно проводя процедуру просверливания. "До конца?" – переспросил Газоль. "Самая длинная операция в моей истории длилась 18 часов, – сообщил Скэггс. – Эта же должна закончиться через четыре".

Газоль опять побледнел, когда доктор вновь взялся за долото. "Это стул? – спросил По. – Да, пожалуй, мне лучше поскорее присесть. О-о-о, господи!". Великан пытался прийти в себя, тряся головой.




Ему тут же вспомнились студенческие годы в медицинском университете. "Я прежде работал с трупами, – рассказывал он второму ассистенту. – Но то, что было тогда, и то, что я ощущаю сейчас, совершенно разные вещи". Звук бура был непрерывным. Лицо Газоля вспотело под маской, и он почувствовал, что задыхается. Ассистент принёс По воды, и он тянул её через соломинку. К нему постепенно возвращался его первоначальный цвет лица.

"Я буду чаще приходить в операционную, надеюсь, систематически – несколько раз в год", – промолвил По, поднявшись со стула, и занял место рядом со Скэггсом. Газоль заметил, что позвонки Изабель декомпрессированы больше, чем следует. Он тут же сообщил об этом доктору, который их поправил. Скэггс был впечатлён: вопросы Газоля были точно такими, какие бы задал студент-медик. Операция продолжалась уже три часа, и доктор решил дать ему возможность увидеть всё поближе.

"А сейчас наступает важный момент", – сказал доктор. Он собирался вставить девочке в позвоночник два штыря, чтобы устранить сколиоз. Вот ради чего он стал хирургом, и он не хотел, чтобы Газоль пропустил это. "Итак, сейчас вы сами видите, что позвоночник выпрямился, - констатировал Скэггс. – Всё, что мы делали до этого, было лишь прелюдией к главному. Сверло, пожалуйста".

Доктор собирался сделать поверхность кости неровной, создав на ней большое количество микротрещин. "Кость отреагирует на эти микротрещины, - пояснил он Газолю. - И таким образом все части этой кости, которые сейчас по отдельности, срастутся вместе. К примеру, как арматурная сталь. Они будут оставаться в таком положении всегда, кость срастётся, и всё будет готово".

Медицинский персонал сделал рентгеновский снимок, чтобы удостовериться, что позвоночник Изабель выпрямился как следует. Операция по сути была завершена. Скэггс признался, что рассчитывает на то, что девочка сможет сидеть уже на следующий день, ходить через два дня, через три недели заниматься йогой, а через три месяца заниматься любым видом спорта, каким пожелает. "Поразительно", – удивлялся Газоль, выходя из операционной. Он зашёл в раздевалку насквозь промокшим, как будто бы только что сражался с "Бостоном" в одном из семи финальных матчей.

"Я никогда раньше не видел ничего подобного, - признался он. - Я чувствую себя ошеломлённым. Я был бы безумно взволнован, если бы знал, что могу изменять жизни людей подобным образом. Просто спасать их".




Позднее было опубликовано полное интервью По. В частности он сказал: "Ты заходишь в комнату и видишь маленькую девочку, лежащую лицом вниз, с огромным разрезом на спине, так что виден её позвоночник. Ты видишь деформированные позвонки, кровь. Ты видишь, как ей сверлят спину, весь этот процесс. Распрямление позвоночника. Сложно получить впечатления, которые бы сравнились с этими. Быть специалистом хирургии в области позвоночника – значит быть лучшим из лучших. В их руках сосредоточены жизни людей. Я только могу надеяться, что когда-нибудь смогу стать одним из них. Но кто знает…"

Он не собирался уходить из "Лейкерс" и возвращаться обратно в медицинский университет. Он не собирался звонить декану университета Барселоны. Он сделал свой выбор, когда ему было 18, и его баскетбольная карьера сложилась более чем успешно. Сейчас ему 30, и его называют вторым или третьим по эффективности центровым за всю историю игры. После этой операции он не испытал чувства сожаления, что не стал хирургом, единственное, что он испытал, это желание увидеть Лайзу Шэтток ещё раз.

Мать Изабеллы была в комнате ожидания для родных пациентов. Когда туда зашёл Газоль, её поразило, насколько высоким он оказался, как ему приходится наклоняться, чтобы не задеть головой дверной косяк. Она спросила его, как прошла операция, и он ответил: "О-о-о, это было нечто". Она подумала, что он выглядит, как будто из него выжали все соки, и сказала: "Лучше вы, чем я. Это определённо не то, что я хотела бы увидеть в своей жизни".

Они проговорили минут пять – Лайза рассказала, что была в Барселоне в 92-м во время Олимпийских игр, По видел, как на этой же Олимпиаде играл его кумир Мэджик Джонсон, уже после того как выяснилось, что у него ВИЧ. В общем и целом, это был ни к чему не обязывающий короткий разговор, но он по крайней мере мог хоть немного отвлечь Лайзу. Конечно, он не был Роджером Федерером, но стал не менее желанным объектом. Он не изменил жизнь Изабель, как это сделал Скэггс, однако привнёс в её семью сопереживание и врачебный такт.

"Я ни на секунду не сомневаюсь, что По стал бы одним из нас, если бы вместо баскетбола выбрал этот путь и остался в медицинском университете, – сказал Скэггс вечером того же дня. – У меня такое чувство, что он один из моих приятелей по раздевалке в колледже. Я думаю, что именно спортсмены имеют обыкновение становиться хирургами-ортопедами, потому что это люди, которые могут быть на ногах всю ночь, получить удар по лицу, наделать кучу ошибок, кого-то травмировать, а на следующий день вернуться и заработать ещё упорнее, чем раньше. Эта работа определённо не для каждого".

Это было ничем иным, как быстро промелькнувшая перед Газолем картина того, какой могла быть его жизнь, если бы он выбрал путь № 2. Он покинул госпиталь после обеда, чувствуя некую эйфорию. Через несколько дней он отправился за океан. Сделав остановку в ЮАР, где проходил чемпионат мира по футболу, По планировал поехать в Эфиопию в рамках программы ЮНИСЕФ. Там он будет развлекать больных детей, а также заботиться о том, чтобы у них было всё, в чём они нуждаются – и в частности, баскетбольные кроссовки. Если он и не доктор, он, по крайней мере, точная его копия.

Тем временем 13-летняя Изабель Шэтток уже через три недели после операции начала бегать и благодаря исправленной осанке стала выше почти на шесть сантиметров. И когда всего спустя пять дней её выписали из больницы, она приняла решение носить майку "Лейкерс". Естественно, с автографом парня, которого до того счастливого дня, когда легла на операционный стол, даже не знала. Автографом испанца По Газоля, который мог бы быть доктором.